В Набережных Челнах после длительного перерыва возобновился судебный процесс по делу церковного вандала.

В ходе него был допрошен тайный свидетель. Но ни его показания, ни показания других свидетелей не слишком сильно прояснили ситуацию.

По версии следствия, в ночь с 25 на 26 июля в Набережных Челнах 20-летний Антон Ушачев во время прогулки с 17-летней Людмилой Поповой написал краской на здании Свято-Вознесенского собора и на сооружениях, находящихся вблизи, фразы, выражающие неуважение к обществу и оскорбляющие чувства верующих. На рисунках были идентифицированы свастика, пентаграммы и символика сатанистов.

Обвинение предъявлено по трем статьям Уголовного кодекса РФ: «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства», «Нарушение права на свободу совести и вероисповедания в местах специально предназначенных для проведения богослужений, других религиозных обрядов и церемоний» и «Вандализм».

Подсудимый вину не признал. Хотя на первом допросе он и дал признательные показания, но затем от них отказался. 28 июля челнинский суд заключил 20-летнего парня под стражу. Он находился в СИЗО более трех месяцев, а ноябре суд изменил ему меру пресечения, поместив под домашний арест.

Ранее в суд вызывался сотрудник 3-й роты патрульно-постовой службы Управления МВД РФ по городу Набережные Челны Денис Савельев, который заявил, что при задержании от Ушачева пахло краской.

Затем свидетельские показания дала подруга Ушачева Людмила Попова. Она сообщила, что в день задержания сотрудники полиции оказывали на нее давление. «Меня били – толкали на стену и хватали за волосы. Говорили: "Признавайся. Все равно больше некому было это сделать", – сообщила она в суде.

Родители Людмилы подали жалобу на действия полицейских. Однако, как стало известно ИА «Татар-информ», в возбуждении уголовного дела им отказали.

На заседании должен был состояться допрос трех свидетелей. Первым в зал заседаний вызвали Айдара Хуснутдинова, который в качестве следователя изначально вел дело Ушачева. Как выяснилось, сейчас он в Автограде не работает – перевелся в Нижнекамск, где занимает должность заместителя руководителя следственного отдела.

По словам Хуснутдинова, в ходе допроса Антон указал все детали произошедшего, в том числе и маршрут, по которому шел, и магазин, где приобрел баллончик, и места, где наносил надписи.

«Когда мы выехали на место происшествия, подозреваемый после магазина повел нас на территорию 51-го комплекса, к дому, который так просто не найдешь. Там рядом пустырь и тропинка пролегает. Сказал, что на стене написано нецензурное слово и сердечко нарисовано. Мы сначала даже не поняли, о чем он говорит, поскольку ничего не было видно. Потом разглядели: оказывается, надпись была замазана краской. Сфотографировали. И когда сработала вспышка, слово вместе с сердечком как бы проявилось, мы его прочитали. Никто, кроме Антона, об этом месте и надписи не знал», – поделился он подробностями.

Позже корреспонденту ИА «Татар-информ» адвокат Антона Ушачева сообщил, что надписи возле церкви наносились красками двух цветов – черной и синей.

«Никто не выяснял, откуда взялась черная краска. В магазине "Хозтовары", расположенном рядом с родником, на тот момент продавались баллончики с синей краской. Эксперты признали ее идентичной той, что использовалась при написании оскорблений. Хотя анализ химического состава не проводился, просто сравнили по цвету и сделали выводы», – высказал мнение Евгений Котов.

Также, по его словам, в ходе следствия была проведена психолого-лингвистическая экспертиза надписей, оставленных возле Свято-Вознесенского собора. Психолог якобы увидел в них проявление экстремизма, а лингвист – нет. По мнению филолога, лишь одна фраза «оскорбляет общественный вкус», остальные он счел проявлением простого бескультурья.

Также в этот день в суде дал показания приятель Ушачева и бойфренд Людмилы Поповой Егор Кузнецов. Он сообщил, что знает Ушачева больше пяти лет, дружит и общается с ним. «Он нормальный парень, носит крестик, никакой агрессии в адрес верующих не проявлял», – заметил он. Кузнецов подробно рассказал, где и куда 25 июля они ходили. Он подтвердил, что до 21 часа они играли на гитаре во дворе дома Антона, причем свидетелями их пребывания там были многие жители. Потом Ушачев пошел домой. Кузнецов с Людмилой Поповой направились сторону остановки. Затем девушка пошла к своей бабушке, а Кузнецов к себе.

По словам молодого человека, в ту ночь он до двух часов переписывался с Людмилой. Но на вопрос прокурора, видел ли он на экране значок, который означает, что пользователь вошел в Сеть через телефон, ответить парень не смог. «Я сам в Интернете сидел до четырех часов утра. В два часа ночи видел, что Людмила была в Сети. Но на значок не обратил внимания. Знаю лишь, что компьютера у ее бабушки нет», – пояснил Егор.

По его словам, сейчас они с Людмилой приняли решение о совместном проживании. Адвокат Ушачева спросил: «При бытовом общении не призналась ли она в содеянном?» «Нет. Она возмущается, что ее оговорили. Также до сих пор не может прийти в себя после того, как с ней жестко обошлись в полиции, оказывали давление, а никаких мер не приняли», – ответил юноша.

Третьим в суде должен был выступить тайный свидетель. Им оказался один из двух заключенных, которые во время содержания в ИВС сидели с Ушачевым в одной камере. В ходе расследования дела они заявили, что в частной беседе Антон рассказывал им о том, как разрисовал стены церкви.

Допроса пришлось ждать довольно долго. Судья был вынужден даже объявить перерыв, чтобы технические работники смогли все подготовить.

Опрос свидетеля проходил дистанционно. Засекреченный участник процесса находился в другой комнате. Присутствующие в зале заседания слышали только его ответы, при этом голос с помощью технических устройств был изменен. А видеоконтакт с допрашиваемым был только у судьи, который общался с ним посредством микрофона и ноутбука.

Впрочем, никаких новых подробностей тайный свидетель не рассказал. Его сообщение сводилось к одному: якобы он узнал от Ушачева, когда тот сидел с ним в одной камере, что именно молодой человек разрисовал стены церкви.

«Он сказал, что перестал верить в Бога и разрисовал стены церкви», – заявил секретный участник процесса.

Из-за того, что связь с тайной комнатой была затруднена, судье и прокурору пришлось несколько раз переспрашивать допрашиваемого. Когда тот с трудом донес свою мысль до суда, его больше не стали утруждать и завершили допрос.

Впрочем, защитник подсудимого Евгений Котов выразил сомнения насчет достоверности сведений, которые изложил тайный свидетель.

«Насколько можно доверять словам этих людей? Судя по данным, указанном в уголовном деле, на момент подсадки к Антону они уже были осуждены. Один за грабеж, другой за вымогательство. В связи с этим возникает вопрос: как так получилось, что осужденные оказались в одной камере с подследственным? Это не по правилам. Здесь я усматриваю нарушение. Кроме того, хотелось бы обратить внимание на то, что эти люди находятся во власти представителей правоохранительных органов. Могут ли они быть объективными и свободными в своих высказываниях? У меня на этот счет возникают большие сомнения», – сказал адвокат корреспонденту ИА «Татар-информ».

Он также обратил внимание на то, что в ходе следствия были допрошены представители Свято- Вознесенского храма. Произошедшее они назвали «паскудством», за которое надо наказывать хорошей поркой или другим домашним наказанием, но не более суровыми мерами.

http://sntat.ru/kriminal/v-sude-naberezhnykh-chelnov-po-delu-tserkovnogo-vandala-doprosili-tayn/